Читать книгу "Доброключения и рассуждения Луция Катина  - Борис Акунин"

Луций под столом ободряюще дернул его высочество за рукав: приступайте!

– Я желал бы знать мнение каждого: что, по-вашему, является самой главной задачей правительства? – спросил Карл-Йоганн тихим голосом. Он сейчас напоминал школяра, оказавшегося на профессорском совете.

– Улучшение нравственности народа, – уверенно заявил протопресвитер. – Он распущен, лукав и тунеяден.

– Господин первый министр?

Граф фон Тиссен почтительно молвил:

– Дипломатия. Надобно уладить отношения с Берлином и попытаться не раздражать Вену.

– Господин Драйханд?

Казначей был лаконичнее всех. Он сказал:

– Деньги.

И сощурил голые веки, быстро переводя взгляд с племянника на дядю и обратно.

Герцог ограничился мановением пальцев. Сей жест означал: что́ меня спрашивать, мое время на земле заканчивается.

Выдержав паузу, принц объявил:

– Я должен согласиться с доктором Эбнером.

Для Катина эти слова были неожиданностью. А, он хочет заполучить пресвитера в союзники, сказал себе Луций. Коли так, это очень неглупо. Вон как старик замаслился.

– Главное достояние всякой страны, как большой, так и маленькой, – обитающие в ней люди. Их улучшением я и намерен с вашей помощью заняться, почитая это главной нашей задачей, – продолжил Карл-Йоганн.

Он уже не робел, голос окреп, глаза засверкали.

– За тысячи лет это пока никому не удалось, – проскрипел господин Драйханд, кажется, окончательно решив смотреть только на дядю.

– Может быть, все неправильно пытались? – спросил принц – и этим вопросом лишил себя единственного симпатизанта средь членов совета.

Эбнер сдвинул густые седые брови.

– Иисус тоже пытался неправильно?!

– Иисус не пытался, пытались церковники – и да, они это делали неправильно, – тихо, но твердо молвил юноша, который, как теперь стало ясно Луцию, вовсе не тщился расположить к себе главу ангальтской церкви.

Казначей иронически переглянулся с министром.

– А как правильно, ваше высочество?

Карл-Йоганн порывисто вскочил – Катин едва успел подхватить стул, чтобы тот не перевернулся.

– Большинство людей не полны доброты, но и не гноятся злобой; не кристально чисты, но и не безнадежно вороваты; не святы, но и не преступны. В них – в нас – намешано плохого и хорошего. Тем человек и интересен, что у него есть выбор, какой стороне своей души давать ход – белой или черной. У человека есть воля. Коль я верно понимаю смысл религии, Бог и есть выбор в пользу белого, а Дьявол – выбор в пользу черного!

Здесь оратору понадобилось сделать паузу, у него кончился воздух. Герцог пожал плечами, изрек:

– Философия.

– Да, дядя, философия! Потому она и есть главнейшая из наук, что позволяет человеку иметь принципы и во всякой ситуации сделать правильный выбор! Должна быть философия и у государства! Смысл ее в том, чтобы правильный выбор делала целая страна. Еще в античности считалось, что лучший государь – это философ на троне. Таковым я и желаю быть!

Регент красноречиво закатил глаза к потолку, казначей усмехнулся, а Луций подумал, что мальчик сейчас исполнен настоящего величия. Наш герой был взволнован не меньше принца.

– А в чем, по мысли вашего высочества, должна состоять философия нашего Ангальта? – учтиво осведомился первый министр.

– Мы создадим такие законы и правила, при которых подданным выгоднее быть честными, работящими, законопослушными и добрыми, нежели вороватыми, ленивыми, обманывающими закон и злыми. Вот и вся формула! – обернулся Карл-Йоганн к графу, который, по крайней мере, взирал на него без насмешки или негодования. – Какие это должны быть законы, я пока в точности не знаю и надеюсь на вашу, господа, помощь. Но перед тем, как мы займемся строительством, позвольте описать строительную площадку – как я ее вижу и расцениваю.

Он поворотился к герцогу.

– Вы, дядя, говорили, сколь тягостно положение нашей страны. Мне же, напротив, представляется, что оно весьма благополучно. Из-за того что мы малы, нам не нужно ни с кем воевать и содержать армию, отрывая молодых мужчин от работы и обучая их отвратительной науке убийства. Это первое. Второе: малую территорию легко держать под наблюдением. Я могу проехать Ангальт на коне с запада на восток за один день, а с севера на юг даже и пройти пешком. Население наше тоже невелико, всего шестьдесят пять тысяч душ, а это значит, что можно уделить внимание каждому. Если же говорить о качестве сей человеческой материи, то она, доктор Эбнер, из лучших в Европе. У наших ангальтцев в крови добропорядочность, почтение к закону, аккуратность и трудолюбие. Мы с вами живем в просвещенном восемнадцатом столетии, в эпоху великих и смелых общественных идей, но применить их на практике в большой стране очень трудно. А у нас – легко! Мы, верно, самая лучшая и самая удобная лаборатория для сего исторического опыта! Мы можем превратить Ангальт в цветущий сад! Ибо добронамеренная власть должна почитать себя садовником: сажать полезные растения и выпалывать сорняки, удобрять почву, защищать ее от засухи и излишних ливней, от грозы и заморозков. Прочее же растения исполнят сами – потянутся к солнцу, дадут цветы и плоды! И тогда мы изменим скучное название нашего края! Он станет называться княжество Гартенлянд, Страна-сад! Это будет истинный земной Элизий, где не останется места злу!

– Но злодеи-то никуда не денутся, ибо грех заложен в человеческую природу, – прервал вдохновенного оратора священник, прижимавший к тугому уху свой раструб. – Мне по сердцу высокий порыв вашего высочества, однако нельзя слишком отрываться от земли. Сад садом, но долг государства – карать и казнить преступников.

Карл-Йоганн заморгал, сбитый с мысли. Луций знал, что это было лишь начало приготовленного дискурса.

– Казней у нас не будет, как и унизительных для человеческого достоинства телесных наказаний. Не будет и тюрем.

– Как так? – поразился граф Тиссен. – Бывают же непоправимые злодеи.

– Бывают.

– Бывает и так, что ужасное преступление под воздействием злых чувств совершает обыкновенный человек!

– Бывает.

– Что ж их, не карать?

– Зло, конечно, не должно оставаться безнаказанным, это противоречит справедливости. Но в Гартенлянде наказания будут не такими, как в других странах. Наказаний будет два: за менее тяжкие проступки – понижение в ранге…